Горацио считает это нашей
Фантазией, и в жуткое виденье,
Представшее нам дважды, он не верит;
Зал погружался во тьму, свечи гасли одна за одной, поддаваясь легкому дуновению специально приставленных к ним слуг, создающим надлежащую месту и действу атмосферу, позволяя зрителям созерцать лишь то, что творилось на сцене и, наконец, перестать обсуждать новое бриллиантовое колье мадам Флеттчер или молоденького спутника миссис Эббони, представленного ее дальним родственником из Уэльса, приехавшим погостить пару недель в столице. Неизвестным оставалось лишь то, на какие деньги вдова разорившегося лорда и заядлого игрока в покер по совместительству смогла позволить подобную роскошь и так ли глупа на самом деле миссис Эббони, если думала, что окружающие поверять ее лжи...или же глупцами она как раз считала нас?
Меня досужие сплетни и чужие адюльтеры не волновали нисколько, правда лишь до той поры, пока нельзя было извлечь выгоду, что как раз и обязывало подмечать все мелочи, благо, позволяя все же не "удлинять" свой нос, а заодно и язык, судача на каждом углу о чужих ошибках.
Передо мною разворачивался иной мир, увы, точно также не лишенный грязи и греха: "прогнившее Датское королевство", сплетенное из современных реалий волшебником слова Шекспиром. Пожалуй, только ради одного спектакля в театре "Глобус" и стоило согласиться на эту поездку, на время позабыв о необходимости обольщать, завлекать и очаровывать "жертву", так некстати понадобившуюся моему клану.
Я слегка повернула голову и стала разглядывать предмет моей женской, увы, охоты сегодня. Сэр Эдвин Резенфорд, представитель палаты лордов в сенате Великобритании. Молодой, амбициозный, получивший свое место, как и остальные, по наследству, но еще не закостенелый консерватор, покрывшийся толстым слоем плесени. Почему-то мой отец считал, что он может стать нам полезен, ох уж эти игры на политической арене! Владимир прожил на свете столько лет, что мало кому присниться в кошмаре, а продолжал забавляться и строить многоступенчатые планы, один другого изящнее и коварнее, но оттого ничуть не проще. Естественно, отправлять жену на "задание" ему претило, хотя разум в моем лице увещевал его, что именно Клементина сумеет справиться с этим делом, а никак не я. Но когда отцу попадала вожжа под хвост, то переубедить его было крайне трудно, да и сама я не хотела осознавать, что из-за мой прихоти, ему придется провести несколько мучительных недель снедаемым ревностью. И я согласилась. А что еще оставалось делать? Больше лиц женского пола в клане не было и вообще это отдавала какой-то дискриминацией - модное сейчас словечко, не так давно выбившееся в свет и упорно заталкиваемое опять на дно мужскими умами, как раз и проявляющими вопиющую несправедливость по отношению к нам, прекрасному и отнюдь не слабому полу. А с другой стороны мне казалось, что любой особе я сразу бы оторвала голову, переступи она только порог нашего замка и, не приведи боги, под руку с отцом. Пожалуй, его неприкосновенность я блюла еще лучше, чем Тина, впрочем совсем в других аспектах жизни.
Но я снова отвлеклась на свои мысли, забыв, что уже минут пять совсем невежливо разглядываю потенциального любовника, так толком и не рассмотрев его. Фортуна улыбнулась мне и Эдвин был так увлечен игрой актеров, что и не заметил пристального взгляда, блуждающего по его лицу Бесчувственный чурбан тут же возмутилась я, как истинная девушка, умеющая создать причину для обиды из ничего. Зато мое внимание не укрылось от сидящего рядом Дориана, за что я тут же получила тычок под ребра, а он в ответ уничижающий взгляд черный глаз, казавшихся в полумраке зала темными омутами. Почему я знала? Да потому, что с его лица на меня смотрели такие же. То же мне, брат, защитник, джентльмен в моих мыслях каждое слово было сродни ругательству, иронизированное до невозможного предела. Я в сотый раз пожалела, что Адьена не было дома и сопровождать меня он, к несчастью, не смог, его же место досталось этому полуторатысячелетнему недоразумению, которое по злому стечению обстоятельств, был моим соклановцем.
Не знаю каковы были его задачи, кроме моей охраны и сопровождения в обществе, но то, что за несколько дней он сблизился с младшей сестрой Рендольфа - леди Линнет, сидящей как раз по правую руку от меня, было столь же странным, сколь и подозрительным. Неужели по прошествии такого большого срока жизни, Дориан лишился последних капель рассудка и ему приглянулась смертная? Неужели его глаза ослепли и не видят больше изъянов, а слух стал хуже, чем у старца, чтобы различать немелодичность ее голоса? Неужели сладкий аромат асбестового тела бессмертной хуже для его обоняния, чем те флаконы духов, что выливали на себя все аристократки? Пожалуй, мир и правда сошел с ума и я перестала что-либо понимать в его стремительном вращении.
Хотя..я была слишком несправедлива к этой невинной девчушке, едва разменявшей восемнадцать лет. Боги, какой смешной казалась эта цифра! И какой важной - для нее.
Ну что, Горацио? Дрожишь и бледен?
Пожалуй, это не одна фантазия?
Что скажешь ты?
Внезапно я ощутила как теплые пальчики сжали мою ладонь и перевела взгляд на тут же покрасневшую девушку, поспешно убравшую руку. На сцене как раз появился дух отца Гамлета, поняв испуг малышки, я лишь ободряюще ей улыбнулась, легонько похлопав по руке, словно показывая, что все в порядке. Она рано потеряла мать и хоть видимо была лишь на год младше меня, но каким-то шестым чувством улавливала груз веков, лежащий на моих плечах и опыт, плескавшийся на дне темных омутов. Я не противилась. Роль матушки была мне не по душе, да она и не претендовала, но ту уверенность и внутреннее спокойствие, накопившееся за все время моего существования, я охотно дарила этому маленькому воробушку, озябшему среди человеческих ледяных статуй. Дарила до той поры, пока эта ходячая катастрофа не положила на нее свой нахальный глаз и не стала продвигаться по пути морального разложения и развращения рука об руку с ребенком. Иначе Линетт я воспринять и не могла, гадая, как это получается у "братца".
Пусть Гамлета поднимут на помост,
Как воина, четыре капитана;
Будь призван он, пример бы он явил
Высокоцарственный; и в час отхода
Пусть музыка и бранные обряды
Гремят о нем. -
Возьмите прочь тела. - Подобный вид
Пристоен в поле, здесь он тяготит. -
Войскам открыть пальбу.

- Чудесный спектакль, Вы не находите? - восторженно произнес сэр Резенфорд, вскочивший со своего места и аплодирующий вместе со всеми, когда актеры вышли на поклон. И тут я не могла не согласиться, не жалея ладоней и отдавая дань мастерам лицемерия, нравившимся мне, не в пример больше, чем увлеченный чем-то схожим Дориан.
Пожалуй, этот юноша не так уж безнадежен я улыбнулась ему и продолжила хлопать, надеясь теперь выжать из нашего общения максимум удовольствия и для себя
- А я так испугалась, когда говорили о призраках. И Офелия, мне было ее так жаль, - вздохнула юная леди, промокнув влажные глаза, чем удостоилась умиленного взгляда мужчин и нежных объятий собственного брата.
- После духовной пищи пора насытится и физически, - продолжил Эдмунд, разжимая объятия и беря сестру под локоток, - надеюсь, вы разделите нашу трапезу и скрасите ужин нам с Линетт? Мы были бы очень рады, - улыбнулся он и взгляд карих глаз был таким чистым и не замутненным, что мне даже стало на секунду жаль из-за его высокого положения и потенциала, ведь как только он станет бесполезен, его скорее всего убьют... И некому будет больше наслаждаться Шекспиром и неподдельно восхищаться актерским мастерством, справедливо наделяя талантливых людей заслуженными овациями, несмотря на привычную сдержанность английских аристократов.
- Мы не можем отказаться от столь любезного приглашения, - улыбнулась я, но тепло так и не дошло до черных глаз, - ведь правда, Дориан? - жалость была лишь секундой...